Дочери торопливо грузились в урукето, а не отличавшаяся терпением Амбаласи расхаживала по причалу. Любопытным членам экипажа она жестом велела отойти, потом поманила к себе Энге и Элем.
— Отплываем сразу же, как погрузятся все. Без экипажа. Элем, ты будешь командовать, раз служила на урукето. — Последовавшие было возражения она пресекла повелительным жестом. — Я видела, что делают капитаны. Для этого не требуется особых знаний. Обучишь остальных тому, что им следует знать.
— Рискованно, — проговорила Энге.
— У нас нет выхода. Они не должны отыскать нас. Нам не нужно свидетельниц, которые могут вернуться сюда и сообщить эйстаа, где мы находимся.
— А куда мы поплывем?
Амбаласи промолчала, сделав жест окончания разговора. Когда урукето отошел от причала и вслед за резвым энтиисенатом вышел в реку, возмущенные члены экипажа забегали по причалу, недоуменно крича в испуге. Увидев, как плавник урукето стал быстро удаляться в волнах, они разразились горестными стенаниями.
Когда появились запыхавшиеся посланницы эйстаа, оставшиеся молча глядели на стаю естекелов, которые ловили рыбу в устье. На вопросы невразумительно бормотали и делали отрицательные жесты.
В море было пусто. Урукето исчез.
Глава 18
Mer sensta!
Мы погибаем!
Боевой клич тану
Они неустанно продвигались на север, и Керрика переполняла радость, ему хотелось кричать, но он знал, что охотник в лесу должен быть безмолвным. Шаг за шагом он уходил все дальше от города, от груза ответственности за него.
Он сделал все, что мог, и пусть теперь другие спасают город. Это больше не его забота. Широкая спина Ортнара, покрытая потом, размеренно двигалась перед ним. Над головой охотника звенели москиты, и он отмахивался от них свободной рукой. Внезапно Керрик почувствовал, как сильно он к нему привязался: ведь они столько испытали вместе с тех пор, как Ортнар убил прикованную к Керрику Инлену. Тогда ему хотелось убить Ортнара. Но теперь между ними существовала связь, которую нельзя было нарушить. Она была такой же реальной, как окружавший их лес. Они шли и шли на север, и город со всеми его проблемами оставался все дальше позади. К ночи Керрик очень устал и думал только об отдыхе, но не хотел первым проявлять слабость. И, когда они добрались до заросшей травой поляны возле ручья, первым остановился Ортнар. Он показал на серый пепел старого кострища.
— Хорошее место для ночевки.
Слова марбака, обычная для тану мысль. Здесь Керрику не нужно было разговаривать на языке иилане´ или на сесеке, стараясь понять витиеватые высказывания мандукто. Не было ничего, кроме неба и леса. А там, в конце пути, его ждет Армун. Он был бы рад сбросить с себя груз, который раньше не замечал. Ему было двадцать четыре года, он столько прошел дорог, столько разных миров видел за последние шестнадцать лет, в плену у иилане´. И этой ночью он спал спокойнее и глубже, чем за все последние годы.
Когда он утром проснулся, над ручьем висела легкая дымка. Коснувшись его плеча, Ортнар приложил палец к губам, потом поднял хесотсан и прицелился. Небольшой олень, зашедший по колено в воду, тревожно дернул головой и рухнул, едва в его шею вонзилась игла.
После консервов мургу свежее мясо показалось необычайно вкусным, и они наелись досыта, пока на углях запекалось и подвяливалось оставшееся мясо.
— Расскажи мне о парамутанах, — проговорил Керрик с набитым ртом. — Я знаю только их название и то, что они живут на севере.
— Я однажды видел парамутана; он пришел торговать с нашим саммадом. Все лицо его было покрыто шерстью — не бородой, как у нас с тобой, а как у долгозуба. Он был невысок — только чуть выше меня, а я был тогда еще мал. Я слыхал, что они живут на берегу моря, далеко на севере, там, где лед никогда не тает. Они ловят рыбу в море, у них есть лодки.
— А как мы найдем их? У них ведь тоже, наверное, много саммадов?
Ортнар погладил щеки в знак того, что не знает.
— Не знаю. Мне не говорили об этом. Но я слушал, как они разговаривают, — ведь они слишком глупы, чтобы понимать марбак. Охотник из нашего саммада знал несколько их слов — он и разговаривал с парамутаном. Я думаю, что нам надо добраться до северных берегов и там искать следы Армун.
— Но пока мы доберемся туда, начнется зима.
— Там всегда зима. У нас есть шкуры, добудем мяса. Если мы не сойдем с этой тропы, мы встретим идущие на юг саммады. Они дадут нам эккотац. Вот так.
— И сушеных хардальтов — наверняка у саммадов они есть.
…Прошло много дней, прежде чем влажный ветер сквозь струи дождя донес до них запах дымка. Идя на запах, они вышли на луг, посреди которого за пеленой дождя чернели шатры саммада Сорли. Они прошли мимо трубящих мастодонтов… Досыта наевшись и выспавшись в сухом шатре, утром направились дальше. Более тану им не попадались.
Они шли на север, и лето сменялось осенью. Сухие листья падали на тропу, и у подстреленного Керриком кролика — с каждым днем он все увереннее чувствовал себя с луком в руках — уже пробивался белый пух.
— Очень ранняя зима, — озабоченно покачал головой Ортнар.
— Зимы нынче ранние. Но мы с тобой должны спешить на север.
Небо стало серым, и охотники уже чуяли в воздухе снег, когда добрались до становища возле реки. Керрик узнал это место сразу, едва поднялся на прибрежный откос. Валявшиеся кое-где клочья перегнивших шкур да обломки костей отмечали теперь место, где погиб саммад его отца. Здесь, среди костей Амагаста, Херилак нашел нож из небесного металла, который теперь висел на шее Керрика. Керрик прикоснулся к ножу. Тогда, давным-давно, иилане´ вышли из океана и погубили весь его саммад. Это случилось так давно, что он уже почти не помнил, как это было. Теперь саммад его на севере — там, где Армун, туда лежит и его дорога. Он обернулся на зов Ортнара, и они пошли по берегу реки.
День уже клонился к вечеру, когда они обнаружили на берегу сухое дерево, способное выдержать их обоих; оно было не очень большим, и им удалось вытащить его из подлеска. Они трудились весь вечер и закончили уже затемно.
Наутро, крякая от холода, охотники полезли в ледяную воду. Привязав оружие и мешки к торчавшим корням, охотники оттолкнули ствол от берега и уцепились за него, подгоняя неуклюжее дерево в быстром течении. Перебравшись на другой берег, оба тану буквально посинели, и зубы их выбивали непрерывную дробь. Пока Керрик вытаскивал на берег пожитки, Ортнар развел высокий костер. Они недолго сидели возле него — обсохли сами и просушили одежду. Потом они напялили еще влажные шкуры и вновь пошли на север. Быстрая ходьба не даст замерзнуть… Медлить нельзя — первые хлопья снега уже кружились среди деревьев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
